Thursday 28 February 2013

Оперетта "Руддигор" - часто задаваемые вопросы

Один из зловещих предков незадачливого баронета Руддигор

Продолжаю описывать мои «оперетточные» приключения, связанные с моим участием в постановке оперетты «Руддигор» британских авторов Уильяма Гилберта и Артура Салливана. В этой статье отвечу на некоторые вопросы по поводу этой оперетты.
Один из вопросов, на который я долго не мог ответить, был таким: что же в конце концов значит название оперетты «Руддигор». Как я уже писал, главного героя оперетты зовут Робин Мергатройд, баронет Руддигор. Соответственно фамилией слово «Руддигор» быть не может, потому что фамилия героя – Мергатройд.
Недавно мне объяснили, в чем тут дело. Оказывается, «Руддигор» означает не имя баронета, а название поместья, которым владеет баронет. Иначе говоря, главного героя полностью должны звать Робин Мергатройд, баронет [поместья] Руддигор. Кстати, баронет это владелец наследуемого титула, выдаваемого британской Короной. Слово «баронет» — уменьшительное от пэрского титула барон и означает ранг ниже барона, но выше рыцаря.
Другой вопрос по поводу театра в общем у меня был такой: каким образом актеры умудряются запоминать свои роли. Мне, человеку, который с трудом запоминает простое стихотворение, всегда было удивительно и поразительно это профессиональное умение актеров легко запоминать не только стихи, но и большие нерифмованные тексты.
Кажется, я нашел ответ и на этот вопрос. Во-первых, конечно, хорошая память развивается у актеров профессионально, и я слыхал рассказы, согласно которым профессиональному актеру достаточно прочитать любой текст пару раз, чтобы запомнить его практически наизусть. В конце концов, запоминанием своих ролей – словесно и физически – они зарабатывают себе на жизнь. Во-вторых, я выяснил, что по причине частых репетиций слова запоминаются сами собой. Сейчас я пою одни и те же тексты два-три раза в неделю и уже не прилагаю почти никаких усилий к намеренному их запоминанию. Опытнейший российский актер Сергей Юрский рассказывал в своих отличных воспоминаниях о работе в Большом Драматическом театре имени Горького в Ленинграде под руководством великого Георгия Товстоногова, что обычной постановочной практикой Товстоногова было проводить около сорока репетиций к каждому новому спектаклю. Я уверен сейчас, что за сорок репетиций можно запомнить любой текст. Как говорится, повторение – мать учения!

Индейская деревня Уклулет (из книги "Кли Вик", Э.Карр)


Индейская деревня Уклулет
Представляю мой перевод вступительного рассказа из книги Эмили Карр (1971-1945) «Кли Вик». За эту свою первую книгу Эмили Карр была удостоена награды Генерал-губернатора Британской Колумбии – довольно высокое признание ее литературного дебюта. Книга представляет из себя сборник рассказов о посещении Эмили Карр индейских поселений на западе Североамериканского континента, куда она приезжала на этюды в конце 19 века из родной канадской Виктории. Небольшой размер рассказов в этой книге напоминает мне статьи в блог, который скорее всего вела бы эта художница, живи она в наши дни. В этой истории рассказывается о первом посещении Эмили Карр индейской деревни, и о том, как местные жители дали ей индейское имя Кли Вик, что значит Хохотушка.

Я уже писал о том, что Эмили Карр была серьезно увлечена индейской тематикой, рисуя индейские деревни, тотемы, индейцев. Эту тему она творчески осмысляла до конца своей жизни в своих красивых и масштабных картинах. В книге она описывает свои встречи с индейцами и их культурой. Хотя я чувствую, что она многое тактично упускает из своих описаний жизни индейцев, ее любопытные и хорошо написанные истории сообщают нам многое о том, насколько разными были европейская и индейская цивилизации, в чем проявлялась особенность, сила и слабость каждой из них.

Индейский дом в Уклулете
Я не могу также не отметить смелость и настойчивость художницы, которой пришлось преодолевать много препятствий, чтобы удовлетворить свой творческий интерес. Она была в те времена молодой девушкой, почти школьницей, но у нее было достаточно силы воли, чтобы преодолеть сопротивление окружающего ее общества, которое смотрело на ее необычную творческую деятельность с удивлением и неодобрением. Она преодолевала трудности физического характера, отказываясь от городского и домашнего уюта, чтобы в одиночку плыть через океан на далекие острова к неизвестным людям, которые говорят на чужом языке. Она преодолевала культурные препятствия, изучая индейцев, их дома и их идолов (в истории есть пример одной из таких трудностей, связанной с индейскими поверьями относительно изображения людей). В целом эти рассказы оставили во мне чувство уважения, которое я стал испытывать в отношении незаурядной, смелой, независимой и очень талантливой личности Эмили Карр. Я подобрал в качестве оформления к статье "индейские" картины художницы разных лет.

Женщины миссионерки ожидали меня. Они послали огромного ирландца в крошечном каноэ, чтобы встретить меня с парохода. Мы пришвартовались в Уклулете вскоре после заката. Все вокруг было большим и холодным и чужим для меня, пятнадцатилетней школьницы.

Я была единственным посетителем этого места. Огромному ирландцу не пришлось меня долго искать.

Индейское боевое каноэ
В это время был отлив, и мне пришлось долго спускаться по мокрой, скользкой и болтающейся лестнице в каноэ. Бесконечная лестница качалась, и я качалась с ней, и меня конечно подташнивало от этого. Добродушного ирландца это очень рассмешило, и он громко и зычно хохотал надо мной. Наконец я добралась до каноэ, которое норовило выскользнуть из под моих ног и искупать меня в ледяной воде. Попасть в него было еще сложнее, чем спускаться по веревочной лестнице. Наконец ирландец нахохотался вволю и подгреб одним гребком весла, которое казалось ложкой в его ручищах, прямо под меня. Изможденная, я слезла в лодку.

Ирландец отвез меня в Токсис - так индейцы называли дом двух женщин-миссионерок. Дом стоял крепостью между лесом и океаном. Он был строгим, деревянным и неокрашенным. Окна без штор зияли черными пустотами. Когда лодка уткнулась в прибрежную грязь, ирландец подхватил меня своими руками, перенес над грязью и поставил прямо на крыльцо дома.

Дверь открылась, и на крыльцо вышла одна из двух миссионерок. Из открытой двери пахнуло на меня зовущим запахом готовящейся рыбы. Рыба была самой распространенной едой на Уклулете.

Обе женщины-миссионерки были полны чувства собственного достоинства, но старшая из них держала себя особенно достойно и прямо. У обеих были длинные тонкие носы, на которых гордо восседали очки, обе были тонкогубыми, но с мягкими и добрыми глазами. Одеты они были в прямые черные платья, застегнутые на все пуговицы до подбородка.

В кухне было всего по два, и поэтому мне пришлось сесть на коробку, пить из глубокой миски и кушать из жестяной банки. Свежий воздух разбудил во мне сильный аппетит, и поела я с удовольствием.
Старая деревня
После еды была долгая молитва. Пока я вполголоса повторяла за миссионерками ее слова, я изподтишка посматривала в окно, из которого виднелась большая сосна. Она была высокая и прямая. Одна из женщин заметила, что я отвлекаюсь, и бросила на меня суровый взгляд. Я еще громче зашептала слова "Отче Наш" и с раскаянием в голосе произнесла "Аминь".

Миссионерка отвернулась. Мы встали с колен и увидели, что в дом набилось множество индейцев. Они пришли посмотреть на меня.

Победа природы (заросший тотем)
Я почувствовала себя такой юной и незначительной по сравнению с миссионерками, которые возвышались над всеми точно скалы. Среди индейских гостей был и их вождь, который считался мастером по чтению характера по лицу. Он встал на корточки на скамейку удерживаясь руками за ее край и расставив широко колени. Из дыр в его мокасинах выглядывали пальцы ног. Выглядел он довольно комически, но взгляд его черных глаз был пронзительным и серьезным. Он замер на пару секунд, вглядываясь в меня, и все индейцы замолкли. Внезапно он спрыгнул со скамейки и все зашевелились. Он махнул рукой, проклекотал что-то на своем языке и не оборачиваясь вышел из дома.

Я испуганно спросила миссионерку: "А что он сказал?"

"Не много. Только, что в тебе нет страха, что ты не зазнаешься, и что ты любишь громко смеяться".

Дом миссионерок стоял отдельно рядом с длинным пустынным песчаным пляжем. Деревня же индейцев стояла кучно прямо у кромки воды. По обеим ее краям огромные черные и мокрые камни выдавались прямо в океан. Вода вокруг них бурлила и пенилась.

Токсис и деревня стояли друг от друга на расстоянии около мили. Посередине была построена школа, к заднему двору которой почти вплотную подходил лес. По воскресеньям это неказистое досочное здание гордо называло себя церковью. У него была острая крыша, по два окошка на каждой стороне, дверь спереди и сарай сзади.

Индейская церковь
Внутри нее было тоже очень скромно: на стене была доска, на которой висела карта мира, в углу стояла печка. Парты и скамейки были сделаны из грубо обтесанных досок. У входа на ящике стоял жестяной бачок с водой для питья и железная чашка.

Младшая миссионерка первой зашла в школу и зажгла свечи. Начался прилив, и ей пришлось заходить в здание школы сзади со стороны леса. Вода плескалась между корнями деревьев. Лесная тропа к настилу пролегала между выкорчеванными громадными пнями, кустами с жесткими листьями и скользкими зелеными кочками. Младшей миссионерке очень не нравилось ставить свою ногу на эту ненадежную почву. Она была рада, когда покинула эту часть своего пути и ступила на доски. Старшая же миссионерка видимо не боялась ничего в жизни она уверенно шла большими шагами, приподняв черную юбку. Подойдя к школе, она подула в коровий рог, призывая индейских детей в школу. У нее видимо были мощные легкие, потому что звук получился очень громким и протяжным. Однако несмотря на такое хорошее предупреждение, индейские дети странным образом не заметили его. Очевидно их родители плохо им объяснили, что означает этот призыв. Тогда старшая миссионерка направилась прямиком в деревню и лично собрала детей, заходя в каждый дом.

На следующий день после моего прибытия в Уклулет в школу пришли почти все посмотреть на меня. Гости в это место приезжали редко. Все стоя прочитали "Отче Наш", затем миссионерки дуэтом спели несколько церковных гимнов. Пока они пели, дети с любопытством смотрели на меня. Затем начался урок.

Миссионерки написали на доске несколько букв. Дети тут же начали возиться, вертеться и выходить из-за парт друг за другом попить воды. Каждый из них старался произвести как можно больше шума набирая воду в чашку, затем громко ее выпить и со стуком поставить чашку на место.

Поскольку плевать на пол в школе категорически запрещалось, детям нужно было выйти из класса и сплюнуть с порога на землю. Каждые пять минут кто-нибудь из класса выходил это сделать. Дверь громко скрипела, и дети старались открыть и закрыть ее медленно, чтобы скрип раздавался как можно громче и дольше. В дополнение ко всем этим звукам, дети постоянно шмыгали носами пользоваться носовыми платками они не умели.

Урок был в полном разгаре, когда я решила выскользнуть на улицу, чтобы посмотреть деревню индейцев.
Деревня Алерт Бей, Аляска
Дети подумали, что я тоже вышла сплюнуть, но когда я не вернулась через несколько секунд, они начали взволнованно крутиться и высматривать меня в окно. Некоторые под видом того, что им необходимо сплюнуть, выбежали на крыльцо и стали высматривать меня оттуда. Я не успела отойти далеко и услышала, что движения на пороге школы прибавилось. Когда я обернулась, то поняла, что мне придется сидеть в классе до конца урока. После урока я постаралась выйти не привлекая к себе внимания и, нагнувшись, пробежала под окнами.

Индейские дома были довольно крепкими, они были сколочены из толстых кедровых досок. Дома были большими, квадратными и стояли очень кучно. Некоторые их части были построены из деревянных отесанных морем белых стволов, выброшенных на берег. Крыши были покрыты корой и лапником, сверху они были прижаты большими камнями. Улиц между домами не было - они стояли в любом направлении каждый отдельно от всех остальных. Завывая, ветер сильно дул в проемах между ними. Мне эти дома напомнили своих хозяев - они стояли также уверенно перед лицом любой погоды и могли пережить полуденный зной и холодный дождь практически их не замечая.

Индейская хижина
Сначала я стеснялась индейцев. Если я стучала и никто не отвечал, я с опаской входила во всегда открытые двери. Неожиданно для себя я выяснила, что индейцев, которые были внутри и не отвечали на стук, мой приход совершенно не смущал: внутри меня обычно ждали слова приветствия. Потом я узнала, что индейцы не стучат, входя в чей-то дом. Внутри практически каждого жилища на корточках сидела старуха прямо на земляном полу и плела что-нибудь. Костлявыми пальцами с длинными и загнутыми ногтями она пользовалась как спицами, очень быстро продевая нитку в дырку и вытаскивая ее с другой стороны. Пяльцами служили обычно какие-нибудь растянутые необработанные палочки. По полу тут же ползали младенцы, потому что старухи одновременно следили за младшими детьми.
Внутри индейского дома
Каждый из больших домов давал приют нескольким семьям одновременно. У каждой семьи был свой очаг, вокруг которого были разложены личные вещи. Вот этот очаг и был настоящим домом каждой семьи. Внутри домов было темно. Дым выходил через дырку в потолке, но все равно разъедал глаза и горло. Земляные полы были грязными.

Когда я расставляла свой походный стул, это очень забавляло индейцев. Мой блокнот для зарисовок вызывал у них любопытство. Когда на бумаге появлялись лодки, деревья, дома, они начинали толпиться вокруг меня и что-то громко обсуждать, тыкая пальцами в рисунки. Я не понимала ни слова.
Деревня Мемалилаква
Однажды с помощью жестов и гримас мне удалось получить разрешение зарисовать старуху, ткущую половик. Она довольно кивнула, и я уселась за работу. Внезапно откуда-то сверху прыгнула мяукающая кошка; она упала рядом на кучу каких-то ящиков и шмыгнула куда-то в сторону. Не успел шум улечься, как раздался жуткий вопль, лежащая рядом куча половиков и одеял взорвалась, и из-под нее показалась мужская голова. Мужчина что-то недовольно крикнул, резанув меня своими черными глазами. Улыбка на лице старухи пропала. «Клатава!» - гаркнула она (то есть, «уходи!»), я быстро собралась и вышла. Позже старуха, увидев меня на улице, позвала меня, но я не откликнулась.
Индейская женщина из племени Салиш за пряжей
Старшая миссионерка меня потом спросила строго: «Почему ты не откликнулась, когда миссис Винук позвала тебя?»

«Она была очень злая и выгнала меня» - робко ответила я.

«А я слышала, что она кричала: «Кли Вик, Кли Вик, возвращайся!»

«Что значит «Кли Вик»?»

«Я не знаю».

Дверь дома миссионерок скрипнула, и что-то похожее на ком грязного рваного тряпья упало на пол и истошно завопило.

«Что такое, миссис Винук? Я думала, вы не можете ходить» - воскликнула миссионерка.

Старуха подползла ко мне и начала гладить подол моей юбки.

«Что значит «Кли Вик», миссис Винук?» - спросила миссионерка.

Миссис Винук засунула большие пальцы рук в свой рот и растянула его в дикой улыбке. Затем она указала на меня и что-то проклокотала на своем языке. Миссионерка ее внимательно выслушала и затем сказала мне: «Кли Вик это твое индейское имя. Оно означает «Хохотушка».

Индейская женщина-вождь
Старуха смогла рассказать миссионерке будто ее мужу показалось, что на ящики упала и разбудила его я, а не кошка. Миссионерка же почувствовала, что старуха хочет ее обмануть и потребовала сказать «всю правду». Тогда миссис Винук призналась, что среди старых индейцев есть поверие, будто душа человека, которого рисуют, прирастает к портрету и остается в нем, даже когда человек умирает.

«Скажите ей, что я больше не буду рисовать стариков» - пообещала я. А сама подумала, что индейцам такое мое бесцеремонное вторжение в их жизнь, мое грубое обращение с дорогими для них верованиями должно быть кажется ужасным. В глубине души все в природе хранит что-то очень дорогое. Большой лес хранит в тишину. Море и воздух над ним хранят разлетающиеся крики чаек. Да-да, лес хранит тишину: в глубине его молчат даже птицы и звери.

Ночью в Уклулете индейцы заворачиваются в тишину своих домов и спят.

Орел
В доме миссионерок вечером зажигаются свечи. Поужинав рыбой и помолившись, миссионерки расходятся по своим кроватям, прихватив с собой по жестяной свечке. Я быстро ложусь на свою скромную лежанку на полу. В комнате нет ни штор, ни ковра, из-за чего она выглядит довольно мрачно даже летом.

Комнату охватывает мертвая тишина. За окном стоит черный лес, но его тишина сдерживает бурление жизни. С моей лежанки я гляжу через окно наверх на сосну. Она так близко растет к дому, что мне кажется будто она наклонилась надо мной, охраняя меня своей верхушкой от других сосен.

Смолистая сосна
В индейской деревне календарь никто не ведет. В Токсисе каждый седьмой день является выходным, и тогда миссионерки проводят службы в здании школы, которая на день становится церковью. Коровий рог тоже преображается соответственно: из школьного звонка в церковный колокол.

Индейские женщины в день службы в платках на головах, с вышитыми шалями вокруг плеч и в длинных широких юбках, которые надуваются под ветром, неторопясь идут к церкви. Они с трудом рассаживаются за детскими партами; почти каждая из них сидит на двух местах, и все равно парты должно быть болезненно врезаются в их большие мягкие тела.
Индейская женщина из деревни Алерт Бей
Женщины рассаживаются в одной стороне церкви. Те двое-трое мужчин, которые приходят на службу, садятся в другой стороне церкви. Миссионерки добились, чтобы мужчины одевали в церковь штаны и заправляли в них рубашки. Этот порядок отпугивает большинство из них.

В начале службы миссионерки разбираются с «нарушителями порядка» и затем поют церковный гимн, обычно слишком низко или слишком высоко. Сегодня в этот момент входная дверь вдруг громко распахнулась, ударившись о бачок с водой. В дверном проеме в лучах восхода стоял старый Танук: рубашка незаправленная, ноги голые. Он вошел в класс и уселся в переднем ряду.

Среди женщин раздались вздохи ужаса. Старшая миссионерка прекратила петь, младшая подпрыгнула на октаву выше.

Женщина на заднем ряду сняла свою шаль. Ее предали из рук в руки под партами вперед, она пересекла проход в ту часть класса, где сидели мужчины, и остановилась в руках Джимми Джона, племянника старого Танука. Джимми протиснувшись встал со своего места и положил шаль на голые колени дяди.

Старшая миссионерка обратилась к Тануку на ломанном индейском языке, объясняя что ему нужно сделать. На заднем ряду кто-то вполголоса перевел ее речь.

Гордо тряхнув своей дико заросшей головой старый Танук встал, удерживая концы шали на своем животе прошел к выходу, задержался у питьевого бачка чтобы неспеша выпить полную кружку воды, с грохотом поставил ее на место и вышел.

Побежденные
Служба закончилась, люди разошлись, но одна женская фигурка осталась на заднем ряду. Женщина прятала свое лицо в руках. Ей было ужасно стыдно, и она ждала, пока все уйдут домой, чтобы затем одной незаметно выскользнуть из класса. Среди индейцев считается гораздо хуже женщине быть без шали, чем мужчине – без штанов. Героический поступок жены Танука сохранил ему лицо перед миссионерками, но опозорил ее среди индейцев. Старшая миссионерка дружески похлопала женщину по розовому плечу и улыбнувшись сказала: «Вы смелая женщина!»

Забытый тотем
Однажды я гуляла по полоске земли, которая никому не принадлежала. Эта земля слишком часто покрывалась океаном во время прилива, чтобы позволить лесу захватить ее. Растения не приживались в ее соленой почве.

В этом месте, которое не принадлежало ни земле ни морю,
я встретила старика, на котором не было ничего кроме короткой майки. Он отпиливал сучья с упавшего дерева. Волны набегали и пытались утащить с собой стружки, лежащие вокруг. Стружки сопротивлялись и пытались остаться на земле. Вода и земля постоянно играли в эти игры.

Пустынный берег
Поваленное дерево лежало поперек ничейной земли – мне надо было перелезть через него. Я села рядом с индейцем, и мы попытались поговорить, насколько это было возможно с моим слабым знанием их языка. Мы показывали пальцами на солнце и на море, на орлов в воздухе и на ворон на берегу. Мы кивали друг другу и смеялись над нашим глупым разговором. Я села на дерево, а мужчина продолжал пилить сучья. Он совершенно никуда не торопился, как будто, прожив сотни лет, перед ним еще были тысячелетия жизни, которые он собирался прожить также не торопясь никуда. В его спине и плечах еще чувствовалась сила, но зубы были уже стерты до десен. Волосы, спадающие на плеч, были грязными и спутанными. Жизнь смягчила старика. Он наслаждался своей старостью так, как наслаждаются клубникой в конце ягодного сезона.

Улыбнувшись ему на прощанье я встала и похлопала его по руке: «Всего хорошего!» Он похлопал по руке меня. Когда он увидел, что я поворачиваю к лесу, чтобы обогнуть дерево, он вдруг с неожиданной проворностью вскочил и схватил меня качая головой и делая страшные гримасы.

«Сваава! Хию сваава!» - закричал он.

Я знала, что «сваава» означает «пума»; в лесу жило много этих диких и величественных кошек.

Индейцы запрещали своим детям не только ходить в лес, но и подходить к нему. Это предостережение старика означало, что для него я была ребенком, несведующим в жизни дикой природы, которую они так хорошо знали. В подобных вещах индейцы могут многому научить белых.
 
"Лес Эмили Карр", Тарали Гилд, 2010

Friday 22 February 2013

Об оперетте "Руддигор"

Оригинальный постер оперетты "Руддигор" (1887),
в постановке лондонского театра "Савой"
Я однажды уже писал о печальном состоянии искусств в Канаде. Одним из неприятных следствий этого положения является то, что билеты на творческие события в Канаде стоят весьма дорого. Выход многих простых и любящих искусство канадцев из этой недружеской ситуации таков: чтобы иметь доступ к искусству люди не покупают билеты, а добровольцами участвуют в создании творческих событий (или даже сами немного приплачивают при этом). Для русского уха это звучит довольно странно – зачем участвовать в концерте или постановке, если тебе за это не платят? На этот вопрос не могут найти ответа многие мои русские знакомые. Ответ «из любви к искусству» русских не устраивает, но иного ответа на этот вопрос нет. Тем не менее, именно из любви к искусству большинство моих знакомых канадцев дарят свое время и свои усилия многочисленным творческим инициативам «снизу». В продолжение темы любви к искусству можно также добавить следующий аргумент: добровольцы занимаются искусством бесплатно, чтобы разорвать бесконечный порочный круг повседневности, в котором люди бегают как белки от телевизора к магазину и обратно, и так всю жизнь.
Занялся в этом году добровольной творческой деятельностью и я, записавшись на постановку оперетты «Руддигор» британских авторов Гилберта и Салливана. О своем творческом опыте хочу рассказать в этой статье.
О Гилберте и Салливане в России знают наверно лишь специалисты. У среднестатистического россиянина на слуху могут быть замечательные оперетты Иоганна Штрауса («Летучая мышь»), Имре Кальмана («Сильва»), Франсуа Легара («Веселая вдова»), а также советских авторов Юрия Милютина («Поцелуй Чаниты»), Андрея Эшпая («Любить воспрещается») и т.д. Во всяком случае до недавнего времени я о Гилберте и Салливане не слыхал, хотя оперетту любил. Когда я в первый раз услышал о них, то это были нелестные отзывы. Не помню источник, но в статье об английской академической музыке было написано что-то вроде того, что «всерьез творчество Гилберта и Салливана рассматривать в данном контексте нельзя». Нельзя так нельзя, решил я и на время забыл о них.
Однако мне пришлось вспомнить о них, когда меня пригласили на прослушивание в местное общество Гилберта и Салливана, которое каждый год ставит одну из их оперетт. В этом году выбор пал на «Руддигор» - и это был неожиданный выбор, поскольку в смысле кассовых сборов эта оперетта считается неудачной. Как я узнал уже после, «Руддигор» вышла в свет после главного успеха Гилберта и Салливана – оперетты на японскую тему «Микадо», и лондонские зрители были очень расстроены тем, что не увидели в новой оперетте продолжения старой популярной. Вместо Японии авторы направились в тихую английскую деревню, где происходят действия этой комической и немного мистической истории. Видимо сыграла свою роль расхожая мысль о том, что нет пророка в своем отечестве. Неудачу «Руддигора» я могу отнести только на этот счет, потому что при ближайшем знакомстве я понял, какая смешная это история, с каким юмором написан ее текст, и самое главное – какая в ней прекрасная музыка. Пропев в мужском хоре эту оперетту уже много раз на репетициях, я понимаю, что в ней каждая нота находится на своем месте, все без исключения мелодии замечательны, а некоторые – исключительны по своей красоте. Выдающийся канадский дирижер Джордж Корвин, который согласился взять на себя музыкальное руководство постановкой, признался нам однажды, что его тоже привлекла к участию в этом хлопотном проекте прекрасная музыка Салливана, а также искрометное либретто Гилберта.

Композитор Артур Салливан (1842-1900)
Авторство «Гилберт и Салливан» относится к творческому союзу двух разных людей: либреттиста Уильяма Гилберта (1836–1911) и композитора Артура Салливана (1842–1900). Как видно по датам жизни, эти два человека жили и творили в разгар того времени, которое называется «веком королевы Виктории», то есть того самого времени, которое мне интересно в смысле эстетики, культуры и истории, и которому было уже посвящено много статей в этом блоге.  Гилберт и Салливан создали 14 комических опер между 1871 и 1896 годами, из которых самыми известными стали «Корабль ее величества «Фартук», «Пензансские пираты» и «Микадо». Оперетты этих авторов до сих пор популярны в Великобритании и во многих других странах мира, и регулярно ставятся ведущими театрами. Поклонниками творчества Гилберта и Салливана были такие знаменитые российские музыканты, как балетмейстер Сергей Дягилев и композитор Игорь Стравинский.
Либреттист Уильям Гилберт (1836-1911)
И Гилберт и Салливан имели поначалу серьезные театральные амбиции, которые однако не принесли им порознь особого успеха и дохода. И только когда они встретились и стали писать вместе комические оперы, их профессиональные дела пошли в гору. Одна из первых их оперетт «Суд присяжных» (1875), имела шумный успех, что однако принесло Салливану печальные новости личного плана: богатый отец его невесты Рэйчел отказал ему в руке своей дочери, ибо он хотел иметь своим зятем серьёзного композитора, а не, как он выразился, «оперетточного фигляра». Быть «оперетточным фигляром» Салливану было наверно тошно еще и потому, что он учился музыке с такими серьезными и талантливыми музыкантами, как Франц Лист и Эдвард Григ, но прихотливая судьба увела его от величественных симфоний и ораторий в гротескный мир оперетты. Эти переживания Салливана напоминают мне переживания другого викторианского автора, Артура Конан Дойля, который тоже считал свои развлекательные рассказы о Шерлоке Холмсе «низким» искусством, хотя именно оно сейчас живет и ассоциируется с его именем – и никто низким его уже не считает (а наоборот – вершиной детективной прозы!)
Комическим гротеском отдавало и от их личной жизни. Википедия сообщает, что Уильям Гилберт был человеком огромного роста с бешеным темпераментом: он любил резать в глаза правду-матку, ссорился со всеми, начиная от своих родителей и до почтальона, и не вылезал из судебных тяжб с издателями, литературными агентами и т. д. Напротив, Салливан — невысокий, хрупкий, всегда изящно одетый и изысканно вежливый — был душой любого общества, кумиром женщин и всеобщим любимцем. Все годы, что продолжалось их сотрудничество, Гилберт и Салливан постоянно ссорились друг с другом (обычно по вине Гилберта). Самая крупная ссора — из-за постановочных расходов на оперу «Гондольеры» (1889) — продолжалась почти три года, но владелец театра «Савой» Д’Ойл-Карт, в котором ставили их оперетты, сумел их снова свести и помирить. Нелегкий творческий союз этих двух таких разных людей стал темой трехчасовой голливудской комедии «Кутерьма» (1999), в которой рассказывается о постановке самой популярной оперетты авторов «Микадо».
Постер фильма "Кутерьма"
Оперетта «Руддигор» была поставлена сразу после «Микадо» и сначала не имела коммерческого успеха. Музыкальные критики однако быстро отметили, что эта оперетта содержит «один из самых лучших музыкальных материалов композитора Артура Салливана». Один из критиков писал, что в ней «сэр Артур Салливан достиг совершенства в передаче комических ситуаций с помощью утонченных сентиментальных мелодий». Как человек, непосредственно исполняющий эту музыку в хоре, замечу, что точнее выразиться трудно. Здесь же подчеркну, что либретто оперетты – результат работы Уильяма Гилберта – мне кажется очень смешным и тоже очень талантливым.
Актер Дюрвард Лели в роли моряка Ричарда.
Хотел бы я владеть такой же отличной актерской пластикой!
Итак, оперетта «Руддигор», пародия одновременно на английскую деревенскую (или как ее еще называют, буколическую) мелодраму а также на английскую же готику (т.е. ужасы в стиле Анны Радклиф или Горацио Уолпола) имеет следующий сюжет. Во вступлении рассказывается старинная легенда, согласно которой когда-то сэр Родерик Мергатройд баронет Руддигор был большим злодеем и жег ведьм на костре. Одна из них прокляла его род: отныне все мужчины рода Руддигор должны совершать по преступлению в день, чтобы продолжать жить. Действие оперетты происходит несколькими столетиями позже. Сэр Робин Мергатройд баронет Руддигор живет в тихой английской деревушке под видом обыкновенного фермера Робина Оукэппла. Таким образом он скрывается от наследственного проклятия, поскольку он не хочет совершать преступлений, а хочет жениться на деревенской красавице Розе. Тяжесть наследственного проклятия уже много лет несет на себе его брат Деспард, который не знает, что его брат Робин жив. Деспард вынужден совершать злодейства каждый день и поэтому не может жениться на своей тайной любви. Неожиданно в деревню приезжает названный брат Робина – моряк Ричард Донтлесс («Dauntless» значит «Бесстрашный»). Ричард случайно встречается с Розой – невестой Робина – и влюбляется в нее. Чтобы «расчистить» себе путь к девушке, он сообщает сэру Деспарду, что его брат жив и скрывается под чужим именем. Сэр Деспард неожиданно появляется на свадьбе Робина и Розы и объявляет, что наследственное проклятие переходит на Робина. На этой драматической ноте заканчивается первый акт оперетты. Итак, свадьба расстроена, и новый сэр Мергатройд пытается справиться с непривычной для него жизнью злодея. Поскольку у него это не получается, к нему сходят со своих портретов духи предков, исполнявшие тяжелое проклятие в свое время. Они заставляют Робина стараться лучше, пугая его «невыносимыми муками» (чтобы их изобразить, мы стучим чайными ложечками по чашкам; этот неприятный дребезжащий звук заставляет Робина очень смешно корчиться на полу). 
Робин Мергатройд у портрета одного
из предков (я буду играть предка, и с меня
будут рисовать портрет в полный рост!)
В отчаянии он совершает свое первое настоящее преступление – крадет девицу из деревни. Однако чувство раскаяния пересиливает, и он решает изменить свою судьбу. На очередной встрече со своим новым учителем в области злодейства – привидением его преступного предка, сэра Родерика – Робин объясняет ему, что, согласно проклятию, любой проклятый баронет Руддигор должен умереть не совершив преступления в день, значит отказ от совершения преступления является равным самоубийству, что само по себе ужасное преступление. Поэтому его предкам «совершенно не нужно было умирать». Привидение сэра Родерика вынуждено признать правоту этого хитрого аргумента и снять проклятие с Робина. Заканчивается эта история конечно же несколькими веселыми свадьбами, в том числе между моряком Ричардом и украденной деревенской девицей.

Сомневаюсь, что наше выступление будет сниматься на видео (по причине строгих правил в области охраны авторских прав в Канаде), поэтому привожу здесь ссылки на некоторые существующие видео в Ютьюбе, которые могут дать представление о замечательной музыке этой оперетты, а также о различных подходах постановщиков к ее костюмам и декорациям. В этом смысле особенно любопытна версия Оперного общества Саутгемптона из Великобритании, продюсеры которого перенесли действие Руддигора в наши дни. Свадебная песнь (Оперное общество Саутгемптона, Великобритания), Мадригал (эта акапелльная песня настолько красива, что каждый раз когда мы ее поем на репетициях, все продюсеры и случайные зрители аплодируют нам!): (Театральная компания Энкор, Израиль), явление предков (Мильборн Порт Опера, Великобритания), песня деревенских джентельменов (Оперное общество Саутгемптона, Великобритания), исповедь плохого баронета (Театральная компания Энкор, Израиль), песня бравого моряка Ричарда и матросский танец (Общество любителей творчества Гилберта и Салливана из Сиэттла, США). Приведу здесь также ссылку на оригинальную интерпретацию оперетты «Руддигор» испанским театром Эгос – эти ребята создали красивую современную продукцию в стиле хоррор, сделав упор на мрачную сторону этой оперетты.

Первая «крупная» театральная работа оставила во мне и некоторые личные впечатления о «закулисной» жизни непрофессионального театра. Как я уже упоминал, наш музыкальный директор Джордж Корвин музыкант высочайшего класса. Однажды, когда я в библиотеке искал кое-какую краеведческую справку, я заметил, что его имя появляется в местной музыкальной истории аж с 1970 года, и с тех пор не исчезает. Джордж делает то, что он и должен делать: дерет с нас три шкуры, а также хорошо объясняет, что ему надо, и что ему не нравится. Особенность высокого профессионала-музыканта состоит в том, что он находит правильные слова, чтобы выразить свои мысли, часто иначе непонятные для непрофессионалов, каковыми является большинство актеров «Руддигора». Он также может вовремя похвалить так, что это запомниться. Недавно после того как женский хор спел одну из партий, он остановил репетицию, сказав: «Сейчас 7:49 вечера 17 февраля. Мы репетируем уже 4 месяца. Запомните этот момент, женщины: сегодня вы в первый раз правильно спели эту партию!»

Вчера после распевки Джордж подошел ко мне. Я внутренне затрепетал, ожидая очередного «разгона», но он неожиданно сказал следующее: «Я слышал как ты поешь гласные звуки и хочу тебе сказать, что у славянских народов они звучат по другому, нежели у англоязычных. Гласные, которые поет славянин, окрашены особо, они более глубокие. Возможно поэтому православная церковная музыка такая красивая». После этого он удалился на свое место, а я остался с этой неожиданной мыслью. Вот такого уровня наблюдения делает этот замечательный музыкант.
Помимо Джорджа в этом представление участвует несколько очень талантливых музыкантов – певцов и танцоров – которые могли бы неплохо выступать профессионально. Я говорил с некоторыми из них и выяснил, что эти люди в реальной жизни работают в школах или аптеках, а специальные вокальные или танцевальные курсы они окончили что называется «для души» и применяют их бесплатно и когда придется. Такое положение дел – одно из следствий печального положения искусств в Канаде, когда в большом городе отсутствует профессиональный хор, балет, опера или даже кукольный театр, потому что они не смогут выжить без помощи государства, которой нет. Страдают к сожалению простые люди, которым приходится ездить в дорогие поездки в соседние крупные города, чтобы удовлетворить свой интерес, или платить огромные деньги за билеты в местных театрах. Недавно, например, я узнал, что билеты на оперу «Тоска», которая состоится в марте 2013 года в нашем городе в главном его театре, будут стоить от 70 долларов за штуку! Билеты на «Руддигор» будут стоить 30-38 долларов, что для простого любителя оперетты вроде меня было бы неподъемно. Зато участвуя в оперетте, я посещу все пять представлений бесплатно!
Еще одно «закулисное» наблюдение касается того, как отличить актеров с большим опытом от тех, кто только пробует себя на сцене. Я заметил, что это очень легко сделать даже когда они не играют. Во время репетиций часто случаются неизбежные большие перерывы: то ли хореографу надо поработать с какой-то частью труппы, то ли музыкальный директор хочет отработать какой-то момент с певцом или частью хора. Запланировать эти перерывы заранее нельзя, потому что они очень спонтанны, но неизбежны на репетициях. Вся остальная труппа в это время занимается собой. Профессиональные или очень опытные актеры сидят молча, читая свою роль, или в каком-то полусонном состоянии насыщаются печеньями и кофе. Неопытных актеров видно сразу по тому, как они активно себя ведут во время такого перерыва: они хохочут, много шутят и комментируют происходящее, пританцовывают и т.д. Музыкальный директор на такое обычно не обращает внимание, хотя иногда может сердито призвать к тишине. Я вспоминаю из телепередач, где у профессиональных актеров брали интервью, что им присуще некое постоянное полулетаргическое состояние. Смотришь такое интервью и думаешь, неужели это тот самый человек, который так блистал в кино или театре? Но действительно, стоит огням рампы зажечься и театральному действию начаться, как опытный актер моментально просыпается и преображается в настоящий сгусток энергии. Полусонное состояние у них в повседневной жизни – это, наверное, способ сохранять эту бушующую энергию в перерывах между представлениями. Молодые актеры еще не нашли этот баланс между сценой и жизнью, и не научились еще тратить свою энергию целенаправленно, а значит с наибольшим эффектом.

Thursday 21 February 2013

О 400-летии Дома Романовых

Угрюмов Г.И. "Призвание Михаила Федоровича Романова на царство" (1799-1800)
Историк и тележурналист Леонид Млечин о 400-летии Дома Романовых (Радио «Эхо Москвы», передача «Особое мнение») высказывает мои мысли по поводу этой даты. Мое мнение отличается от мнения Млечина, но я процитирую его здесь, как иллюстрацию популярных мнений по поводу Романовых.

«На этой неделе же огромная историческая дата – 400-летие Дома Романовых, 21 февраля. Мы просто фильм сделали, будем показывать в этот день и у меня мысль сразу по поводу истории режимов и так далее.
М.В. Нестеров "Первая встреча царя Алексея Михайловича с Марией Милославской" (1887)
Вы знаете, вот, Николай и Александра рождают у меня по-человечески очень симпатичные чувства. Я там цитирую письмо, написанное Александрой мужу. Я вам скажу так, вот, как мужчина в возрасте. Я бы хотел, чтобы после долгих лет супружества моя жена написала мне такое влюбленное письмо. Это письмо написано не в момент, когда они только встретились и у них романтика... Это после уже всех рожденных детей. Невероятно!

Оба очень достойных человека. Все глупости, нелепые обвинения в том, что императрица была немецкой шпионкой или еще, всё это теперь история смела, всю эту шелуху, остались два очень симпатичных, по-человечески симпатичных человека. Если бы Николай Александрович Романов не был императором, а был бы просто частным гражданином, он бы остался в памяти всех, кто его знал, как очень симпатичный человек.
А.Е. Коцебу "Победа Петра Первого при Полтаве 27 июня (8 июля) 1709 года"
Но смотрите, что произошло. В 1913 году, 21 февраля отмечалось 300-летие дома Романовых, пышно, в дневнике Николай писал «Сегодня по-настоящему весенний день». И 21 февраля 1913 года никто не мог предполагать, что произойдет через несколько лет. Революция подавлена, смутьяны сидят или бежали из страны, все любят императора, все чудесно. Прошло несколько лет и все рухнуло. Рухнуло из-за Первой мировой войны. 

Вот я думаю иногда, что сложись история иначе, вот сейчас здесь в студии вполне возможно висел бы портрет императора или императрицы как в Лондоне, была бы у нас такая же монархия, которая англичанам нисколько не мешает, а, напротив, является предметом такой, приятной гордости.
В.И. Якоби "Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны" (1872)
Когда Александра приехала в Россию... Она же внучка британской императрицы Виктории и воспитывалась у нее, а вовсе не у кайзера Вильгельма. И Виктория ей написала «Ты едешь в новое место, ты должна понять, как там живут люди, приспособиться к ним». На что молодая императрица ответила, что здесь все совершенно по-другому, здесь нас все так любят, что ничего делать не надо. И вот результат.

Потомки, британские потомки императрицы Виктории сейчас на троне и будут на троне, наверное, неограниченно долго. А, вот, российские потомки были убиты самым жестоким образом, они стали жертвой всероссийского погрома, который случился. И вот вопрос: как же это, все-таки, произошло? Да, Первая мировая война. Но Первая мировая война, обратите внимание, сокрушила только империи. А демократические государства, такие как Англия, Франция, чудовищно пострадали именно в Первую мировую. Пережили эту войну, не развалились, ничего там не произошло. Хотя, тоже голодали и потери были страшные. Англичане потеряли в Первую мировую больше, чем во Вторую. Для них Великая война – Первая. А империи все рухнули.
В.А.Серов "Петр Второй и цесаревна Елизавета на псовой охоте" (1900)
И, вот, конечно, возникает этот вопрос, что при всем моем уважении ко многим Романовым... Даже, знаете, вот Николай Первый, который вошел в историю как Николай Палкин, или Жандарм Европы, ведь, в личном поведении был очень достойный человек и понимал, что он рожден и должен работать ради России, ради страны. И для него это не было словами – он, действительно, отдавал себя всерьез работе. И был, как говорят сегодняшними словами, лично скромен.

А Николай Второй однажды на маневрах... Я не могу этого не рассказать. Был на маневрах, и командир полка попросил разрешения зачислить его почетным солдатом в одно из подразделений. Император сказал «Да», взял воинскую книжку (военный билет по-нашему), там была графа «Срок службы». И он написал «До гробовой доски». До гробовой доски – он серьезно относился к этому.
А.-Р.Лисичевская "Великий князь Петр Федорович
и великая княгиня Екатерина Александровна с арапчонком" (1756)
Но они не сделали то, чего делали британские монархи и что делал британский народ. Те понимали, что нужно соответствовать времени и что нужно меняться, не дожидаясь, пока тебя скинут и взорвут. Вот этого Романовы не сделали. И в этом причина беды их и нас всех. Пострадала вся Россия чудовищным образом.
О.Верне "Карусель в Царском селе.
Императрица Александра Федоровна и император
Николай Первый в средневековых костюмах" (1842)
Поэтому вот я сейчас, вспоминая о 400-летии, говорю, что я был бы очень рад, если бы сейчас висел бы здесь портрет императора. Это бы означало, что не было ни революций, ни гражданской войны, ни коллективизации с раскулачиванием, уничтожения крестьянства, ни репрессий, ничего другого бы не было.


Император Александр Второй Освободитель
Но вот беда какая: я так сформулирую это. Романовы не выполнили своего исторического долга, не соответствовали переменам, не шли впереди этих перемен. Нельзя ждать, пока их будет подталкивать лошадь мордой в филейную часть, пошучу я по-военному. Они сами должны были это сделать. Не сделали».
Икона "Царственные страстотерпцы" - Николай Второй с семьей

Friday 15 February 2013

Моя Йошкар-Ола


Баба с хлебом до сих пор
приветствует гостей Йошкар-Олы

Прочитав недавно статью казанского блоггера Александра Удикова «Йошкар-Ола: Город волшебных превращений», я решил высказать свое мнение по поводу того, чем для меня является Йошкар-Ола – город, в котором я родился и вырос. О России я уже писал в статье «Портреты России: эмигрант», а вот о родном городе еще не довелось, хотя конечно сказать есть что – все-таки в нем я прожил свыше 30 лет. Город за это время существенно изменился, и по этому поводу мне тоже есть что сказать. Свои мысли я решил сгруппировать вокруг нескольких основных эмоций, которые у меня вызывает то, что сейчас происходит в Йошкар-Оле. Эмоции эти следующие: недоумение, негодование, сожаление.

Гостиница "Йошкар-Ола" - ныне разрушена

Недоумение
Для того, чтобы объяснить, почему я испытываю недоумение по поводу «обновленного имиджа» Йошкар-Олы, необходимо дать небольшой культурно-исторический комментарий об архитектурном стиле этого города позднего советского периода. В Йошкар-Оле я жил с 1970-х по середину 2000-х годов с перерывами на армию и университетскую учебу. Йошкар-Ола никогда не была выдающимся городом в смысле архитектуры. Строительство центральных объектов было типовым: памятник Ленину на главной площади, там же театр, университет, здание правительства. Помню, что когда однажды я попал в столицу Карелии Петрозаводск, то был поражен тем, насколько похожими были несколько центральных площадей на то, что я видел в Йошкар-Оле. Очевидно, что Петрозаводск был застроен по тем же советским калькам.
Обязательный театр и памятник Ленину на
центральной площади - его же имени
Руководители Марийской Автономной Советской Социалистической Республики не уделяли много внимания архитектуре города – им было достаточно того, что те места, которые они посещали (в основном центр города) выглядели прилично. В результате длинная набережная реки Кокшаги была заросшей и неухоженной, ближе к окраине на улице Свердлова позорились (да и сейчас позорятся) бараки для «строителей коммунизма», памятник архитектуры 18 века Воскресенский Собор был превращен в винзавод , много красивых и старинных церквей было взорвано, и т.д.

Здание Госплана, где проектировали советскую Йошкар-Олу

Однако сейчас я понимаю, что даже типовое советское строительство в Йошкар-Оле имело свое лицо и характер, которые при внимательном рассмотрении нельзя спутать ни с чем, даже с похожими петрозаводскими застройками. Что-то было в архитектуре Йошкар-Олы советского периода уникальное.  Стиль существовал, но он не был броским или ярким, и эта скромность весьма подходила под дух и культуру города, который издавна считался символом провинциализма.  Неизвестный автор в 1849 году писал в «Очерках г. Царевококшайска» о том, что «этот несчастный город вошел у сочинителей как бы в пословицу, где нужно привести пример ничтожества... Это мнение не совсем основательно. Царевококшайск не хуже других городов» (Цитата по книге С.В. Старикова «Панорама старого города»). Прожив много лет в Йошкар-Оле, которую в царское время называли Царевококшайском, я полностью подписываюсь под этим мнением. Да, это не Казань, которая находится рядом, и в которой я тоже провел некоторое время, но жизнь в Йошкар-Оле мало чем отличается от жизни в крупных городах. В современной Йошкар-Оле нормальному человеку тоже можно весьма уютно устроиться получая удовольствие и от ее провинциальности, то есть далекости от популярных туристических маршрутов, и от ее столичности со всеми признаками крупного города: своей культурной жизнью, доступа к разнообразным услугам и т.д.

Один из исторических домов города (автомобиль тоже исторический)

Кроме неуловимого стиля в Йошкар-Оле чувствовалось и присутствие долгой истории, все-таки город был основан в 16 веке. Многие исторические памятники города выжили и представляют из себя живые свидетельства сложной эпохи 20 века. Так Воскресенский Собор, где в советское время был винзавод, сейчас восстановлен и активно функционирует как действующий православный храм. Осталось также несколько купеческих домов, некоторые из них дотянули до современности не получив яркого советского клейма (дом купца Пчелина), а некоторые отметились не в самых лучших страницах истории республики. Таким например является дом купца Наумова, в подвале которого происходили расстрелы в сталинские времена. Присутствие этих памятников опять же накладывает неяркий, но своеобразный отпечаток на облик города.

Театр оперы и балета (старый)

Рисунки А.С. Бакулевского, иллюстрирующие эту статью, по-моему передают этот скромный йошкар-олинский стиль. Во всяком случае этот выдающийся художник сумел запечатлеть те образы, которые живы в моей памяти, и которые я очень люблю.
Архитектурная ситуация в столице Республики Марий-Эл стала меняться в корне с приходом президента И. Маркелова, когда-то бывшего члена партии Жириновского, а сейчас преданного единоросса, а в сущности трусливого, мнительного, лукавого и недалекого человека. Этот юрист возомнил себя большим специалистом по архитектуре и поменял ее в корне согласно своим сомнительным вкусам и пристрастиям. Поскольку президент Маркелов очень любит Италию и особенно Венецию, он, не долго думая, решил соответственно преобразовать Йошкар-Олу. В результате столицу Марийского края «украсили» площадь Брюгге вдоль которой стоят аляповатые дома в голландском стиле, в городе вдруг ни с того ни с сего появился огромный и бессмысленный кремль, здания министерств, выполненные в псевдо-венецианском стиле и т.д. Фоторепортаж Удикова подробно рассказывает об этих архитектурных безумствах, которые появились в совершенно неподходящей архитектурной и культурной обстановке.
Родной микрорайон Сомбатхей - в венгерском стиле
В результате совершенно справедливо 29 июля 2010 года Йошкар-Ола была исключена из списка исторических городов России, куда она попала в 1990 году. Причиной явилось то, что значительная часть объектов историко-культурного значения, отражающих различные периоды градостроительного развития с ХVIII по ХХ вв. и размещенных у реки Малая Кокшага, была уничтожена, как мешающая «венецианской» и псевдо-русской застройке города.  
Итак президент Маркелов реализовал свои провинциальные фантазии за счет исторической части города, и создал постыдную кичуху и жуткое посмешище под условным названием «Венеция на Кокшаге». Как сейчас помню недоуменные лица горожан, которые я видел на набережной Брюгге. Эти простые люди, часто сбежавшие в город из умирающих сел республики, явно чувствовали себя не в своей тарелке рядом с домами голландского типа или памятником принцу Монако. Помню, что в те пару раз, когда я проходил по центру города, я пожалел, что у меня не было с собой фотоаппарата, с помощью которого я смог бы запечатлеть реальную реакцию горожан на новый вид города, которая больше походила на оторопь и недоумение, нежели на восхищение.
Памятник основателю марийской литературы С.Г. Чавайну
Здесь я совершенно согласен с жителями Йошкар-Олы, которым некомфортно в этом неестественно привнесенном «венецианстве». Памятник принцу Монако Ренье Третьему и его невесте актрисе Грейс Келли? Помилуйте, какой наказ современным бракосочетающимся может дать эта пара, создавшая один из самых несчастных браков современности, окончившийся трагической и загадочной смертью золушки-невесты! Памятник Евгению Онегину в компании А.С. Пушкина? Никаким образом этот писатель или его знаменитый герой не связан с Йошкар-Олой, где уже имеется один памятник А.С.Пушкину! Набережная Брюгге? Никакого даже самого отдаленного отношения к Йошкар-Оле этот бельгийский город не имеет! Копия никогда не стрелявшей Царь-Пушки на главной площади марийского города? Как говорится, без комментариев. Список можно продолжать очень долго. Будь я гостем современной Йошкар-Олы, я бы задался вопросом, что за закомплексованное убожество руководит этим городом, и почему такие огромные публичные деньги тратятся на его провинциальные фантазии.
И дело не только в том, что Маркелов – чужой в Марийском крае. Он просто не любит республику, не чувствует ее дух, не знает и не интересуется ее историей. Подобные сомнительные новостройки могли бы пройти в молодом городе, но не в старинной Йошкар-Оле.

Фонтан у детского кинотеатра "Рекорд" - оба разрушены
Негодование
Никакого права Маркелов – узурпатор власти подобный своему герою Путину – не имел так лопатить внешний облик старинного города! Искусственно привнесенный в республику политической возней в верховной власти России, он чужд Йошкар-Оле, Марийской республике, и не скрывает этого. Известны его презрительные высказывания как о городе, так и о его жителях. Под его разрушительной рукой гибнут памятники старины и новейшей истории города, как это случилось, например, с замечательным детским кинотеатром «Рекорд» и прилегающим к нему садом, который был разрушен чтобы построить помпезное и совершенно бездарное здание театра оперы. Было очень больно в свой последний визит в Йошкар-Олу видеть это очередное надругательство над  обликом города, как и уже до конца разрушенный исторический дом, в котором жили первый марийский писатель Чавайн и первый марийский художник Григорьев. Советские власти хотя бы повесили табличку на этот дом в ознаменование этого важного факта в истории марийской культуры. Маркелов своим демонстративным игнорированием истории и культуры города, а также чувств коренной нации марийцев, разрушил этот памятник. В какой прекрасный марийский культурный центр можно было бы превратить его! Об этом никто в руководстве республики не думает – деньги уходят на очередной помпезный новодел с пушками и каретами, от которого разит ворованными деньгами и дурным вкусом!

Микрорайон Дубки

В этих непродуманных и неуклюжих действиях по «обновлению облика столицы» я также вижу откровенную провокацию, потому что все эти «прорывные проекты» реально раскалывают общество: на тех, кому нравится новодел, и тех, кто предпочитает традиционный облик города; на русских, татар и марийцев; на верующих и неверующих; на богатых, которые кичливо устроились в ухоженных псевдо-голландских особняках, и бедных – тех, кто живет в старых и давно не ремонтируемых домах окраины; на тех, кто пользуется государственными деньгами, удовлетворяя свои недалекие желания, и тех, кто эти деньги платит и при этом не имеет ни малейшей возможности повлиять на то, как они будут потрачены, и т.д., и т.п. Если Маркелов думает, что все презрительные послания, которые шлют его действия народу, не читаются этим самым народом, то он сильно ошибается. Люди понимают его отношение к себе очень хорошо, и когда-нибудь еще оценят все эти преступные действия должным образом. Очень бы хотелось конечно, чтобы Маркелова просто прогнали из республики с позором, но понимая как тяжело и опасно жителям республики сделать это сейчас, я успокаиваю себя мыслью, что в учебниках истории марийского края Маркелов со своей воровской шайкой героем не останется.
Сожаление
Это чувство возникает, когда я думаю о тех разных и многочисленных возможностях, упущенных руководством республики. Это может звучать неожиданно, ведь  среди несведущих жителей и посетителей города распространено мнение о том, что город из себя ничего архитектурно и исторически не представляет, что он всегда был «медвежьим углом» и местом ссылки, что у него нет своего лица, «изюминки». Маркелов несомненно принадлежит к числу этих несведущих людей. К сожалению, он вряд ли поймет, что культура и история столицы республики предлагает множество заманчивых и многообещающих возможностей для уникальной самоидентификации города и его современного позиционирования.

Памятник Юрию Гагарину

О разрушенном потенциальном центре марийской культуры я уже упомянул. Даже если размышлять циничными категориями публичного политика, создание такого центра занчительно бы увеличило электорат Маркелова за счет марийской интеллигенции и тех, кто к ней прислушивается. Но... памятник разрушен, и чувства людей уже оскорблены!
Справедливости ради не могу не упомянуть такой оригинальный йошкар-олинский памятник, как памятник Йошкиному коту. Мелочь, казалось бы, но как она дорога жителям и любопытна посетителям города! Я лично был этому свидетелем в нескольких разговорах. Имеется и несколько новых любопытных памятников марийской культуре, которые высоко ценятся жителями города (например памятник писателю А. Крупнякову).

Памятник героям ВОВ

Творческому и веселому человеку не составило бы труда обыграть и тему «медвежьего угла». В этом смысле памятник Н.В. Гоголю, который с присущей ему насмешливой иронией увековечил Царевококшайск в «Мертвых душах», был бы гораздо более уместен, чем многочисленные и бессмысленные памятники на пушкинскую тематику.
Настоящая же «изюминка» - она же «жемчужина» - Марийского края на мой взгляд находится в культуре коренного марийского народа. Марийцы в настоящий момент являются единственными историческими язычниками, которые остались в Европе (историческими я называю их, чтобы не смешивать их язычество и современное явление нео-язычества). Они до сих пор поклоняются богам природы, молятся в березовых рощах. Очень популярная во всем мире идея бережного отношения к природе представляется мне глубоко родственной марийскому язычеству. Перспективы умного развития этой темы описывать не буду – они бесконечны, богаты и многообразны.
Вантовый мост
Однако президент Маркелов открыто относится к марийцам и их культуре брезгливо и испуганно. Его представление о язычестве является диким и несоответствующим действительности. Его искренняя вера в «страшный марийский сглаз» говорит о том, какая каша творится в голове этого «православного» руководителя. В пику язычеству Маркелов агрессивно позиционирует себя "православным". В городе понастроили памятников с вызывающим православным контекстом, церквей. Маркелов объявил настоящую религиозную войну  и без того забитым марийцам (а также мусульманам и атеистам), пытаясь на самом деле оградить лично себя православными храмами от язычества . Не имея ничего против строительства православных храмов, я с сожалением не могу не замечать очередной трещины в обществе, которую создают неуклюжие и непродуманные действия Маркелова в этом тонком, чувствительном и глубоко личном вопросе.
Вся его «православная» активность напоминает мне знаменитую библейскую притчу о мытаре и фарисее, которые пришли помолиться храм. Внешне богатый фарисей ведет себя правильно и достойно, но мотивы его поступков и его молитвы глубоко ошибочны: фарисей благодарит Бога за то, что он такой хороший, постится, помогает церкви, тогда как все другие люди вокруг – грабители, обидчики и прелюбодеи. Мытарь же, стоя вдали, не смеет даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорит: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! Конец этой евангельской притчи многозначителен: Иисус сказал апостолам, что бедный мытарь пошёл оправданным в дом свой более, нежели фарисей: «ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:10-14). Если Маркелова всерьез беспокоит судьба его бессмертной души, ему стоит серьезно задуматься об истинной сути его эгоистичных инициатив!

Сосновая роща

Кроме того, Маркелов мог бы многому научиться и многого добиться как руководитель республики, если бы практиковал реально уважительное и терпимое отношение к коренному населению. Это отношение очень помогло бы ему в отношениях с такими генетически родственными, продвинутыми и успешными странами, как Эстония (лидер по компьютеризации населения и правительства), Швеция, Финляндия (всемирный лидер в области школьного образования и государство с самым высоким уровнем развития человеческого капитала в 2012 году). Эти страны могли бы не только многому научить руководство республики, но и помочь вложениями, грантами, сотрудничеством, поскольку у их народов сильно развито родственное чувство по отношению ко всем финно-угорским народам, и особенно к тем из них, которые имели несчастье остаться в пределах России.
Вместо этого руководством Марийской республики, как и всей России, выбирается дикая, темная, непримиримая и уже юридически закрепленная философия «осажденной крепости»; процветают коррупция, обособленчество, махровый национализм, клановость. С показным вызовом «жгутся мосты», душатся инициативы, отпугиваются возможные друзья и партнеры. Подобная стратегия может существовать довольно долго, подпитываемая нефтедолларами и 100%-ной лояльностью Путину, но в современном мире она обречена на вымирание. Маркелов – «достойный» представитель анахронической путинской системы, и он исчезнет в потоке истории без сожаления, как обанкротится, разрушится и исчезнет весь путинский режим. Жаль, что жертвой этих процессов уже является народ, который не только сносит неуместные, низкопробные  экзотические уродства Маркелова, но и обслуживает их, оплачивает их из своего кармана и поддерживает его на выборах.